Командировка [litres] - Борис Михайлович Яроцкий

Отопление восстанавливали сами педагоги. Иван Григорьевич разыскал своих сотрудников — Анатолия Зосимовича и Надежду Петровну — в школьной кочегарке. Пока лаборатория фирмы «Гурико» значилась только на бумаге, Забудские нанялись в кочегары. Прежние — бывший горновой Архип Ковбыш и бывший сборщик ПТУРСов Аркадий Селезень — тридцатилетние здоровяки, проводив старый год, мертвецки уснули в котельной и там сгорели.

После этого случая завгоно пан Гончарык строго предупредил всех директоров: впредь рабочих ВПК на работу не принимать даже кочегарами, не то, как утверждал он, «эти милитаристы спалят все народное образование».

Чтоб избежать пожаров и разморозки труб, пан Гончарык распорядился брать на технические должности — слесарями, сантехниками, кочегарами и даже сторожами — только интеллигенцию. Согласно этому распоряжению лауреат Ленинской премии, инженер по образованию, и его супруга, в прошлом инженер-химик и преподаватель химии, имели право работать кочегарами. Чем они и воспользовались.

— Я по ваши души, — сказал им Иван Григорьевич.

— А мы гадаем, куда это вы пропали? — Забудские радостно встретили своего бывшего квартиранта.

Надежду Петровну в черной от угля и мазута фуфайке и в таких же черных, пропитанных мазутом ватных брюках, трудно было узнать. Да и конструктор выглядел не лучшим образом. Он, как бы стесняясь своей новой должности, скорбно усмехнулся:

— Оказия у нас, Иван Григорьевич… Мы с Надюшкой сменили заживо кремированных. Знали мы и Ковбыша и Селезня. В военном ведомстве им цены не было. А в принудительном отпуске переквалифицировались в неквалифицированные — ну и пропали. А сколько их таких? Через два-три года нужных людей, пожалуй, и не останется. Так что, когда потребуется, мы не то что ПТУРСа не соберем, а и самого допотопного пистоля, из которого наши предки в турок палили.

Выслушав обиженного судьбой изобретателя, Иван Григорьевич заговорил уже как руководитель:

— Вот что, мои дорогие, в городе есть кому кочегарить, а вы займетесь делом, оно вас уже дожидается.

Вслед за четой Забудских на фирму пришли и другие специалисты. Из Польши вернулся профессор Гурин, привез заработанные на водке доллары, внес иx в уставной капитал. Сотрудники согласились, что валюта пойдет не на зарплату, а на закупку оборудования. Пока все делали своими руками, в том числе и приборы. Работали в одну смену, затем в две. И по две смены подряд Гурин и Забудский не покидали лабораторию.

Иван Григорьевич мотался по заводам, которые еле-еле теплились, размещал заказы. Несколько раз выезжал в соседний город на приборостроительный завод. Этот завод работал два дня в неделю. Но чтоб быстрее оснастить лабораторию, по решению Союза офицеров рабочие вышли на смену даже в субботу и воскресенье.

Побывал Иван Григорьевич и у мэра. Тот денег, конечно, не дал, но заверил, что налоговая инспекция фирму «Гурико» не тронет. — Тебя это устраивает?

— Не совсем, — признался посетитель. — Мне нужны заказы на проверку качества продуктов.

— Получишь.

Мэр не обманул. Спустя несколько дней к Ивану Григорьевичу, главному шефу-распорядителю, нанес визит Витя Кувалда. Он был, как всегда, весел. Шумно поздоровался, достал из кейса коньяк. Сопровождавший его телохранитель внес ящик с фруктами.

— Рюмочки найдутся?

— Мензурки.

— Сойдут.

Коньяк разлили по мензуркам. Фрукты — яблоки и груши — на эбонитовой пластине разрезали на дольки.

— Бедно живете, Иван Григорьевич.

Витя Кувалда обвел кабинет оценивающим взглядом. Изуродованное лицо гостя пылало здоровым румянцем. Ему хотелось показать хозяину фирмы, какая у него широкая натура, и он принялся рассуждать:

— Как вам известно, Иван Григорьевич, офис — это витрина предприятия. Завтра я вам пришлю своих умельцев, они займутся вашей витриной.

— Спасибо.

— И еще, Иван Григорьевич, для почина я вам делаю постоянный заказ. Мое предприятие будет вам направлять селян. Вы и только вы выдаете им сертификаты качества. Естественно, вам пойдут комиссионные.

— Все это так, Юрий Алексеевич, но если мы монополизируем выдачу сертификатов, кое-кому наша фирма станет поперек дороги.

Витя, довольный, что его называют по имени-отчеству, благодарно взглянул на Ивана Григорьевича, с ноткой бахвальства сказал:

— Я все-таки в авторитете. Поэтому «кое-кому» придется вам уступить дорогу… Если кого Витя полюбит, считайте, эта личность неприкосновенна. Ну, скажем, как депутат Верховной рады. Отныне никакой рэкетир к вам не подступится. Это, во-первых. И, во-вторых, мои хлопчики бывают в Германии. Что требуется — заказывайте.

— Потребуются приборы.

— Рисуйте, какие.

Иван Григорьевич пригласил своего компаньона и зама. Увидев автора известного в Приднепровье напитка, гость расплылся в дурашливой улыбке.

— А, профессор! Что ж вы молчите, что служите под знаменами Ивана Григорьевича? Мы вас было чуть не лишили валюты. Ну, когда вы пересекали границу…

Лев Георгиевич «нарисовал» названия приборов, которых нельзя было достать поблизости. О Вите Кувалде профессор Гурин был наслышан, как о знаменитом рэкетире и предпринимателе, но то, что этот деятель с широкими международными связями, узнал только сейчас. От его людей профессор уже получил предупреждение, что если он, изобретатель «гурьмовки», не будет отстегивать свои пять процентов в какой-то «общак», он лишится недвижимости, а недвижимость профессора — это двухкомнатная квартира в панельной пятиэтажке.

— Вы слыхали, профессор, — продолжал Витя Кувалда, пытаясь выдать известное за новизну, — партия любителей водки намеревалась выдвинуть вас кандидатом в народные депутаты. Но без моего согласия, сами понимаете, Верховная рада не какое-то ГАИ, зеленый свет в политику даем мы, предприниматели.

О том, что кандидатура Гурина была названа на съезде этой самой массовой партии, знали многие, и Лев Георгиевич слышал, но не знал, что знаменитый рэкетир финансирует эту партию, а значит, и принимает окончательное решение.

Профессору нужно было отмолчаться, но он посчитал своим долгом внести в эту затею полную ясность. Он сказал, что государственная деятельность ему не по нутру.

— И правильно, — поддержал его рэкетир. — Из политдерьма градусы не ахти какие. — Он намекал, что производить «гурьмовку» благородней, чем заседать в Верховной раде.

Витя трепачом не был. Уже утром следующего дня рослые хлопчики с бритыми затылками привезли на грузовике офисную мебель, посуду чешского стекла, смонтировали компьютер, подключили факс.

А главное, с этого времени сельчане стали доставлять на экспертизу свою продукцию: сало, пшеницу, масло. Вскоре пришлось увеличить штат лаборантов. Сотрудники фирмы уже не голодали.

Из Германии вернулись Кувалдины хлопчики. Основной заказ выполнили — купили для лаборатории электронный микроскоп, контрабандой провезли его через границу. Теперь можно было начинать то, ради чего создавалась фирма. На просьбу Ивана Григорьевича — присылать на исследование женскую яйцеклетку — отозвались гинекологи. Да и услуга была не бескорыстная. Материал, который до сих пор отправляли в унитаз, фирма оплачивала долларами.

Вскоре по городу поползли нелепые слухи, дескать, что это за тайная фирма?